Мертвые души.
Поэма.

ТОМ ПЕРВЫЙ (1835 - 1842)

Предлагаемая история, как станет ясно из дальнейшего, произошла несколько вскоре после "достославного изгнания французов". В гу­бернский город NN приезжает коллежский советник Павел Ивано­вич Чичиков (он не стар и не слишком молод, не толст и не тонок, внешности скорее приятной и несколько округлой) и поселяется в гостинице. Он делает множество вопросов трактирному слуге - как относительно владельца и доходов трактира, так и обличающие в нем основательность: о городских чиновниках, наиболее значительных по­мещиках, расспрашивает о состоянии края и не было ль "каких бо­лезней в их губернии, повальных горячек" и прочих подобных напастей.

Отправившись с визитами, приезжий обнаруживает необыкновен­ную деятельность (посетив всех, от губернатора до инспектора вра­чебной управы) и обходительность, ибо умеет сказать приятное каждому. О себе он говорит как-то туманно (что "испытал много на веку своем, претерпел на службе за правду, имел много неприятелей, покушавшихся даже на жизнь его", а теперь ищет места для житель­ства). На домашней вечеринке у губернатора ему удается снискать всеобщее расположение и между прочим свести знакомство с поме­щиками Маниловым и Собакевичем. В последующие дни он обедает у полицмейстера (где знакомится с помещиком Ноздревым), посещает председателя палаты и вице-губернатора, откупщика и прокурора, - и отправляется в поместье Манилова (чему, однако, предшествует из­рядное авторское отступление, где, оправдываясь любовью к обстоя­тельности, автор детально аттестует Петрушку, слугу приезжего: его страсть к "процессу самого чтения" и способность носить с собой особенный запах, "отзывавшийся несколько жилым покоем").

Проехав, против обещанного, не пятнадцать, а все тридцать верст, Чичиков попадает в Маниловку, в объятия ласкового хозяина. Дом Манилова, стоящий на юру в окружении нескольких разбросанных по-английски клумб и беседки с надписью "Храм уединенного раз­мышления", мог бы характеризовать хозяина, который был "ни то ни се", не отягчен никакими страстями, лишь излишне приторен. После признаний Манилова, что визит Чичикова "майский день, именины сердца", и обеда в обществе хозяйки и двух сыновей, Фемистоклюса и Алкида, Чичиков обнаруживает причину своего приезда: он желал бы приобрести крестьян, которые умерли, но еще не заявлены тако­выми в ревизской справке, оформив все законным образом, как бы и на живых ("закон - я немею перед законом"). Первый испуг и не­доумение сменяются совершенным расположением любезного хозяи­на, и, свершив сделку, Чичиков отбывает к Собакевичу, а Манилов предается мечтам о жизни Чичикова по соседству чрез реку, о возве­дении посему моста, о доме с таким бельведером, что оттуда видна Москва, и о дружбе их, прознав о которой государь пожаловал бы их генералами. Кучер Чичикова Селифан, немало обласканный дворовы­ми людьми Манилова, в беседах с конями своими пропускает нуж­ный поворот и, при шуме начавшегося ливня, опрокидывает барина в грязь. В темноте они находят ночлег у Настасьи Петровны Коробоч­ки, несколько боязливой помещицы, у коей поутру Чичиков также принимается торговать мертвых душ. Объяснив, что сам теперь ста­нет платить за них подать, прокляв бестолковость старухи, обещав­шись купить и пеньки и свиного сала, но в другой уж раз, Чичиков покупает у ней души за пятнадцать рублей, получает подробный их список (в коем особенно поражен Петром Савельевым Неуважай-Корыто) и, откушавши пресного пирога с яйцом, блинков, пирожков и прочего, отбывает, оставя хозяйку в большом беспокойстве относи­тельно того, не слишком ли она продешевила.

Выехав на столбовую дорогу к трактиру, Чичиков останавливается закусить, кое предприятие автор снабжает пространным рассуждени­ем о свойствах аппетита господ средней руки. Здесь встречает его Ноздрев, возвращающийся с ярмарки в бричке зятя своего Мижуева, ибо своих коней и даже цепочку с часами - все проиграл. Живопи­суя прелести ярмарки, питейные качества драгунских офицеров, не­коего Кувшинникова, большого любителя "попользоваться насчет клубнички" и, наконец, предъявляя щенка, "настоящего мордаша", Ноздрев увозит Чичикова (думающего разживиться и здесь) к себе, забрав и упирающегося зятя. Описав Ноздрева, "в некотором отно­шении исторического человека" (ибо всюду, где он, не обходилось без истории), его владения, непритязательность обеда с обилием, впрочем, напитков сомнительного качества, автор отправляет осовев­шего зятя к жене (Ноздрев напутствует его бранью и словом "фетюк"), а Чичикова принуждает обратиться к своему предмету; но ни выпросить, ни купить душ ему не удается: Ноздрев предлагает вы­менять их, взять в придачу к жеребцу или сделать ставкою в карточ­ной игре, наконец бранится, ссорится, и они расстаются на ночь. С утра возобновляются уговоры, и, согласившись играть в шашки, Чи­чиков замечает, что Ноздрев бессовестно плутует. Чичикову, коего хо­зяин с дворнею покушается уже побить, удается бежать ввиду появления капитана-исправника, объявляющего, что Ноздрев нахо­дится под судом.

На дороге коляска Чичикова сталкивается с неким экипажем, и, покуда набежавшие зеваки разводят спутавшихся коней, Чичиков лю­буется шестнадцатилетнею барышней, предается рассуждениям на ее счет и мечтам о семейной жизни. Посещение Собакевича в его креп­ком, как он сам, поместье сопровождается основательным обедом, обсуждением городских чиновников, кои, по убеждению хозяина, все мошенники (один прокурор порядочный человек, "да и тот, если сказать правду, свинья"), и венчается интересующей гостя сделкой. Ничуть не испугавшись странностью предмета, Собакевич торгуется, характеризует выгодные качества каждого крепостного, снабжает Чи­чикова подробным списком и вынуждает его дать задаточек.

Путь Чичикова к соседнему помещику Плюшкину, упомянутому Собакевичем, прерывается беседою с мужиком, давшим Плюшкину меткое, но не слишком печатное прозвание, и лиричным размышлени­ем автора о прежней своей любви к незнакомым местам и явившемуся ныне равнодушию. Плюшкина, эту "прореху на человечестве", Чичи­ков поначалу принимает за ключницу или нищего, место коему на паперти. Важнейшей чертой его является удивительная скаредность, и даже старую подошву сапога несет он в кучу, наваленную в господ­ских покоях. Показав выгодность своего предложения (а именно, что подати за умерших и беглых крестьян он возьмет на себя), Чичиков полностью успевает в своем предприятии и, отказавшись от чая с су­харем, снабженный письмом к председателю палаты, отбывает в самом веселом расположении духа.

Покуда Чичиков спит в гостинице, автор с печалью размышляет о низости живописуемых им предметов. Меж тем довольный Чичиков, проснувшись, сочиняет купчие крепости, изучает списки приобретен­ных крестьян, размышляет над предполагаемыми судьбами их и на­конец отправляется в гражданскую палату, дабы уж скорее заключить дело. Встреченный у ворот гостиницы Манилов сопровождает его. Затем следует описание присутственного места, первых мытарств Чи­чикова и взятки некоему кувшинному рылу, покуда не вступает он в апартаменты председателя, где обретает уж кстати и Собакевича. Председатель соглашается быть поверенным Плюшкина, а заодно ус­коряет и прочие сделки. Обсуждается приобретение Чичикова, с зем­лею или на вывод купил он крестьян и в какие места. Выяснив, что на вывод и в Херсонскую губернию, обсудив свойства проданных мужиков (тут председатель вспомнил, что каретник Михеев как будто умер, но Собакевич заверил, что тот преживехонысий и "стал здоро­вее прежнего"), завершают шампанским, отправляются к полиц­мейстеру, "отцу и благотворителю в городе" (привычки коего тут же излагаются), где пьют за здоровье нового херсонского помещика, приходят в совершенное возбуждение, принуждают Чичикова остать­ся и покушаются женить его.

Покупки Чичикова делают в городе фурор, проносится слух, что он миллионщик. Дамы без ума от него. Несколько раз подбираясь описать дам, автор робеет и отступает. Накануне бала у губернатора Чичиков получает даже любовное послание, впрочем неподписанное. Употребив по обыкновению немало времени на туалет и оставшись доволен результатом, Чичиков отправляется на бал, где переходит из одних объятий в другие. Дамы, среди которых он пытается отыскать отправительницу письма, даже ссорятся, оспаривая его внимание. Но когда к нему подходит губернаторша, он забывает все, ибо ее сопро­вождает дочь ("Институтка, только что выпушена"), шестнадцати­летняя блондинка, с чьим экипажем он столкнулся на дороге. Он теряет расположение дам, ибо затевает разговор с увлекательной блондинкой, скандально пренебрегая остальными. В довершение не­приятностей является Ноздрев и громогласно вопрошает, много ли Чичиков наторговал мертвых. И хотя Ноздрев очевидно пьян и сму­щенное общество понемногу отвлекается, Чичикову не задается ни вист, ни последующий ужин, и он уезжает расстроенный.

Об эту пору в город въезжает тарантас с помещицей Коробочкой, возрастающее беспокойство которой вынудило ее приехать, дабы все же узнать, в какой цене мертвые души. Наутро эта новость становит­ся достоянием некой приятной дамы, и она спешит рассказать ее другой, приятной во всех отношениях, история обрастает удивитель­ными подробностями (Чичиков, вооруженный до зубов, в глухую полночь врывается к Коробочке, требует душ, которые умерли, наводит ужасного страху - "вся деревня сбежалась, ребенки плачут, все кричат"). Ее приятельница заключает из того, что мертвые души только прикрытие, а Чичиков хочет увезти губернаторскую дочку. Обсудив подробности этого предприятия, несомненное участие в нем Ноздрева и качества губернаторской дочки, обе дамы посвящают во все прокурора и отправляются бунтовать город.

В короткое время город бурлит, к тому добавляется новость О на­значении нового генерал-губернатора, а также сведения о полученных бумагах: о делателе фальшивых ассигнаций, объявившемся в губер­нии, и об убежавшем от законного преследования разбойнике. Пыта­ясь понять, кто же таков Чичиков, вспоминают, что аттестовался он очень туманно и даже говорил о покушавшихся на жизнь его. Заявле­ние почтмейстера, что Чичиков, по его мнению, капитан Копейкин, ополчившийся на несправедливости мира и ставший разбойником, отвергается, поскольку из презанимательного почтмейстерова расска­за следует, что капитану недостает руки и ноги, а Чичиков целый. Возникает предположение, не переодетый ли Чичиков Наполеон, и многие начинают находить известное сходство, особенно в профиль. Расспросы Коробочки, Манилова и Собакевича не дают результатов, а Ноздрев лишь умножает смятение, объявив, что Чичиков точно шпион, делатель фальшивых ассигнаций и имел несомненное намере­ние увезти губернаторскую дочку, в чем Ноздрев взялся ему помочь (каждая из версий сопровождалась детальными подробностями вплоть до имени попа, взявшегося за венчание). Все эти толки чрез­вычайно действуют на прокурора, с ним случается удар, и он уми­рает.

Сам Чичиков, сидя в гостинице с легкою простудой, удивлен, что никто из чиновников не навешает его. Наконец отправившись с ви­зитами, он обнаруживает, что у губернатора его не принимают, а в других местах испуганно сторонятся. Ноздрев, посетив его в гостинице, среди общего произведенного им шума отчасти проясняет ситуацию, объявив, что согласен споспешествовать похищению губернаторской дочки. На следующий день Чичиков спешно выезжает, но остановлен похоронной процессией и принужден лицезреть весь свет чиновниче­ства, протекающий за гробом прокурора Бричка выезжает из города, и открывшиеся просторы по обеим ее сторонам навевают автору пе­чальные и отрадные мысли о России, дороге, а затем только печаль­ные об избранном им герое. Заключив, что добродетельному герою пора и отдых дать, а, напротив, припрячь подлеца, автор излагает ис­торию жизни Павла Ивановича, его детство, обучение в классах, где уже проявил он ум практический, его отношения с товарищами и учителем, его службу потом в казенной палате, какой-то комиссии для построения казенного здания, где впервые он дал волю некоторым своим слабостям, его последующий уход на другие, не столь хлебные места, переход в службу по таможне, где, являя честность и неподкупность почти неестественные, он сделал большие деньги на сговоре с контрабандистами, прогорел, но увернулся от уголовного суда, хоть и принужден был выйти в отставку. Он стал поверенным и во время хлопот о залоге крестьян сложил в голове план, принялся объезжать пространства Руси, с тем чтоб, накупив мертвых душ и за­ложив их в казну как живые, получить денег, купить, быть может, деревеньку и обеспечить грядущее потомство.

Вновь посетовав на свойства натуры героя своего и отчасти оправ­дав его, приискав ему имя "хозяина, приобретателя", автор отвлека­ется на понукаемый бег лошадей, на сходство летящей тройки с несущейся Русью и звоном колокольчика завершает первый том.

ТОМ ВТОРОЙ (1842 - 1852, опубликован посмертно)

Открывается описанием природы, составляющей поместье Андрея Ивановича Тентетникова, коего автор именует "коптитель неба". За рассказом о бестолковости его времяпровождения следует история жизни, окрыленной надеждами в самом начале, омраченной мелоч­ностью службы и неприятностями впоследствии; он выходит в отставку, намереваясь усовершенствовать имение, читает книги, забо­тится о мужике, но без опыта, иногда просто человеческого, это не дает ожидаемых результатов, мужик бездельничает, Тентетников опускает руки. Он обрывает знакомства с соседями, оскорбившись обращением генерала Бетрищева, перестает к нему ездить, хоть и не может забыть его дочери улиньки. Словом, не имея того, кто бы ска­зал ему бодрящее "вперед!", он совершенно закисает.

К нему-то и приезжает Чичиков, извинившись поломкой в экипа­же, любознательностью и желанием засвидетельствовать почтение. Снискав расположение хозяина удивительной способностью своей приспособиться к любому, Чичиков, пожив у него немного, отправля­ется к генералу, которому плетет историю о вздорном дядюшке и, по обыкновению своему, выпрашивает мертвых. На хохочущем генерале поэма дает сбой, и мы обнаруживаем Чичикова направляющимся к полковнику Кошкареву. Против ожидания он попадает к Петру Пет­ровичу Петуху, которого застает поначалу совершенно нагишом, увле­ченного охотою на осетра. У Петуха, не имея чем разжиться, ибо имение заложено, он только страшно объедается, знакомится со ску­чающим помещиком Платоновым и, подбив его на совместное путешествие по Руси, отправляется к Константину Федоровичу Кос-танжогло, женатому на платоновской сестре. Тот рассказывает о спо­собах хозяйствования, которыми он в десятки раз увеличил доход с имения, и Чичиков страшно воодушевляется.

Весьма стремительно он навещает полковника Кошкарева, поде­лившего свою деревеньку на комитеты, экспедиции и департаменты и устроившего совершенное бумагопроизводство в заложенном, как выясняется, имении. Вернувшись, он слушает проклятья желчного Костанжогло фабрикам и мануфактурам, развращающим мужика, вздорному желанию мужика просвещать и соседу Хлобуеву, запустив­шему изрядное поместье и теперь спускающему его за бесценок. Ис­пытав умиление и даже тягу к честному труду, выслушав рассказ об откупщике Муразове, безукоризненным путем нажившем сорок мил­лионов, Чичиков назавтра, в сопровождении Костанжогло и Платоно-ва, едет к Хлобуеву, наблюдает беспорядки и беспутство его хозяйства в соседстве с гувернанткою для детей, по моде одетой женой и други­ми следами нелепого роскошества. Заняв денег у Костанжогло и Пла-тонова, он дает задаток за имение, предполагая его купить, и едет в платоновское поместье, где знакомится с братом Василием, дельно управляющим хозяйством. Затем он вдруг является у соседа их Леницына, явно плута, снискивает его симпатию умением своим искусно пощекотать ребенка и получает мертвых душ.

После множества изъятий в рукописи Чичиков обнаруживается уже в городе на ярмарке, где покупает ткань столь милого ему брус­ничного цвета с искрой. Он сталкивается с Хлобуевым, которому, как видно, подгадил, то ли лишив, то ли почти лишив его наследства путем какого-то подлога. Упустивший его Хлобуев уводится Муразовым, который убеждает Хлобуева в необходимости работать и опре­деляет ему сбирать средства на церковь. Меж тем обнаруживаются доносы на Чичикова и по поводу подлога, и по поводу мертвых душ. Портной приносит новый фрак. Вдруг является жандарм, влекущий нарядного Чичикова к генерал-губернатору, "гневному, как сам гнев".